Море Вероятностей - Страница 84

— Не пугай меня, — сказал Вася, улыбаясь.

— Проект переделали. Мертвецов со звезды убрали, взамен на луч насадили только одну тушку – плюшевого медвежонка. Я когда увидел, так ржал, что подавился. Смысл был в том, что гадкие мицариты отобрали у детей детство, но выглядело это очень смешно.

— Так поставили монумент‑то? – поинтересовался Вася, наливая себе чаю.

— Поставили. Несколько месяцев он стоял где‑то в сквере, а потом его от греха подальше перенесли на край города.

— Эх, — сказал Вася, — было бы всё так смешно. Ты почитай, что они теперь собираются делать. Что пишут о марйанне. Йирранов киллер доберётся ли до Тайаккан – это бабушка надвое сказала, а если на улицах начнут банды собираться – это будет неприятно.

— Понял, не дурак.

Анис попрощался и ушёл.

Вася смотрел в окно. Рядом с аркологом не было других зданий, и ночные огни светились далеко–далеко. Ньюатен выглядел так же, как любой другой большой город после пришествия электричества. Щедрые россыпи золотых искр сияли на пологих холмах, сплетались в огненные нити возле дорог, всплескивали к небу там, где высились группы небоскрёбов. Можно было вообразить, что ты дома. Полохов тяжело вздохнул. Он больше никогда не увидит Листву: монорельс, Фрунзенскую набережную, Университет, Выставку Достижений. Не спустится в метро и не отправится бродить по радиорынкам, не пройдёт насквозь Старый Арбат, не познакомится с девушкой. Может, когда‑нибудь ему случится попасть в похожий локус, где улицы носят те же имена, стоят такие же здания и даже деревья растут в привычных местах. Но это будет другой мир. Не его. Неродной. Отныне и навсегда у Василька Полохова есть только Лаборатории, Институт и работа – бесконечное плавание по Морю Вероятностей, не имеющему берегов. Работа – это хорошо, это нужно, важно и интересно, но если с работы ты не можешь вернуться домой, то это как‑то неправильно…

Допить чай он не успел.

Первыми вскинулись Никсы – шерсть демон–собак встала дыбом, они принюхались и заворчали. Вася ощутил напряжение инфосферы: оно не было стандартным. Казалось, кто‑то вызывает Васю из Лабораторий, но вызов идёт с ошибкой. Скоро Полохов понял, в чём дело: колебался индекс реальности. «То ли кто‑то через СЭТ–комплекс выходит?» — предположил он. Но СЭТ открывал канал мгновенно, а этот канал формировался без спешки, можно было отследить все этапы экранирования и туннелирования. «Кто это?» – забеспокоился Вася и вдруг понял: кто‑то из оперативников откликнулся на его жалобный зов. По правилам запрос должны были сначала подтвердить, но оперативник Лабораторий вполне мог не тратить на это времени. Раз просят помощи, значит, это срочно. Вася почувствовал себя неловко: особой срочности не было. Но в любом случае ему не помешает совет от опытного агента.

Он отставил стакан и собрался с духом.

…Вспышка света почти ослепила. Несколько мгновений всё было белым–бело. Когда блеск рассеялся, Вася уже не увидел перед собой тёмного окна. Теперь половину кухни занимала колоссальная тигриная морда – бело–золотая, стилизованная, собранная из широких полос сгустившегося сияния. «Во дела!» — выдохнул ошарашенный Вася. На помощь ему спешил кто‑то шикарный.

Пару минут гасла иллюминация: белый тигр словно бы остывал. Вася завороженно созерцал картину. Никсы ворчали и норовили оттеснить его подальше от тигра. Вася упорно их отпихивал. Наконец, полосы света дрогнули и сместились. Они сужались или, вернее, будто поворачивались ребром, как плашки жалюзи. Тигр стал сквозным, потом исчез.

Тигриная голова оказалась кабиной. Внутри неё пеленами парило то же золотое свечение. В сияющем тумане проступило убранство: множество служебных экранов, таких же, как экраны Никс, пара стеллажей и огромное, будто трон, кресло, обитое золотистым бархатом, с пуфиком для ног. В боковины кресла были впаяны две живые обнажённые девушки. Их тонкие руки, заломленные назад и наверх, плавно переходили в массивный, увенчанный диадемой подголовник кресла, а ноги у колен сплавлялись в хвосты и вились по полу кабины.

— А–а-а… – восхищённо протянул Вася. Углы рта его поползли к ушам. Он, конечно, видел, что это не девушки, а демон–программы, а декадентская композиция представляет собой по сути просто моддинг системного блока. Но выглядело роскошно.

В кресле, закинув босые ножки на пуф и изогнувшись изящно, как кошка, сидела настоящая девушка.

Самая красивая девушка, какую Вася в своей жизни встречал.

Надо было поздороваться, но он потерял дар речи и забыл, где находится. Он смотрел на оперативницу, глупо разинув рот. Он стремительно утрачивал самый призрачный шанс произвести на неё впечатление. Он понимал это, но ничего не мог сделать. Васе в голову не приходило, что девушка из Лабораторий может быть такой. Его знакомые все были вроде Уфрили, Эльвиры или тестировщицы Лены: иногда милые, но все как одна странные и немного чокнутые. И среди женщин–архитекторов не было ни одной красивой. Он никак не мог подумать, что на помощь ему явится такая… такая…

— Привет, — услышал он.

Она улыбалась – улыбалась ему!

— Привет, — хрипло выдавил Вася.

Оперативница соскользнула с кресла. Зазвенели драгоценные браслеты на запястьях и щиколотках. Как была, босая, она спустилась по ступенькам и шагнула на грязный пол кухни. Васе стало стыдно. Будь он красивым и наглым, как Амирани, он был подхватил её на руки, а так – просто стоял и пялился, дурак–дураком. Она и двигалась как кошка: гибкая, обольстительная и полная достоинства. На ней было лёгкое короткое платье с открытой спиной, кажется, шёлковое – золотистое, перехваченное здесь и там металлическими скобами с синими камнями. И волосы у неё были золотые, как липовый мёд, крупными завитками они падали ей на высокую грудь и обнажённые плечи. Потом Вася увидел её голубые глаза близко, словно во сне. Он чувствовал себя одурманенным.