Море Вероятностей - Страница 36

— Мы можем говорить здесь? – спросил он.

— Да. – Ландвин закрыл дверь ризницы и почтительно пододвинул Данкмару стул. Данкмар сел и положил ногу на ногу. Отец Фрей остался стоять.

— Ты не передумал? – небрежно спросил Данкмар. – Я не боюсь марйанне, но тебе может быть страшно.

— Я волнуюсь. Но не боюсь.

— Хорошо. Кстати, тебе стоит добыть собственный кортик. Теперь это стало проще.

Фрей поёжился. Данкмар представил, насколько неуютна ему мысль о похищении священного оружия, возможно, даже об убийстве владельца… Он не удержался от улыбки. Его кортик был добыт мирным путём, из хранилища на Земле, и попал к нему по длинной цепочке перепродаж. Существовали такие коллекционеры, слегка сумасшедшие, но в целом безобидные люди, которые тайно собирали освящённые предметы – все краденые, конечно, но краденые не осквернения ради, а скорее наоборот. Ландвин про это ничего не знал, а Данкмар не рассказывал.

— Пару раз я одолжу тебе свой, — добавил он. – Но ты понимаешь, что это не та вещь, с которой я расстанусь.

— Конечно, понимаю, — нервно сказал Ландвин.

— Ты всё подготовил?

— Да. Да.

— Где и кто?

— В моём коттедже в горах. Я… Ну, вы наверняка слыхивали о вкусах некоторых отцов–командиров, — Ландвин ухмыльнулся преувеличенно пошло и грубо.

Данкмар сделал озадаченное лицо.

— Время от времени случаются скандалы, но их заминают, — продолжал Фрей, — объявляют клеветой, мицаритской инсценировкой, попытками дискредитировать Церковь. Но я‑то знаю, что это правда. Есть что‑то вроде тайного общества священников… которые любят детей. Скажем так: небогоугодной любовью, — Ландвин снова ухмыльнулся, но Данкмар не откликнулся. Он смотрел со спокойным вниманием. Ландвин помялся и заговорил почти растерянно:

— И есть… люди, которые обслуживают это общество. Поставляют им детей. Они… всё понимают, умеют держать язык за зубами… умеют обтяпывать делишки. Профессионалы, в некотором роде.

Данкмар нахмурился, чем совершенно выбил Ландвина из колеи.

— Я… вышел на одного из них. Как клиент, — испуганно сказал отец Фрей. – Я… я решил, что это… безопасная жертва. Он очень… анонимный. Никому не известно, где он живёт, куда пропадает. Может… пропасть насовсем…

— Разумно, — кивнул Данкмар. Он выглядел разочарованным.

— Что‑то не так? – пролепетал Ландвин.

— Это плохая жертва.

— Почему?

— Я же объяснял, — утомлённо напомнил Данкмар. – Избранник определяется двумя путями. Либо несоразмерность воздаяния, либо личная неприязнь – но тоже на уровне раздражения, а не ненависти. Сутенёр–педофил достоин смертной казни. Возможно, не по актуальному законодательству Эйдоса, но по мнению безликих так точно. А личной неприязни к нему я в тебе не чувствую.

Ландвин выглядел побитым. Данкмар сдержал улыбку. Он представил, через что пришлось пройти отцу Фрею, пока тот добывал и готовил избранника – впервые в жизни, не обладая ни методичностью, ни хладнокровием Данкмара. Испуг и отчаяние отца–командира Данкмар вкушал так, словно уже стал безликим.

Выждав, он смягчился:

— Но твои соображения я нахожу логичными. Не столь важно, каким именно будет первый избранник. Смысл в самом приношении.

У Ландвина явственно груз с плеч упал. На этот раз Данкмар улыбнулся.

— Я не буду тебя сопровождать, — сказал он. – Ты должен всё сделать сам. Иначе слишком велика вероятность, что они станут говорить только со мной. Меня они знают.

— Понимаю.

— Ты всё помнишь?

— Конечно!

— Я всё же повторю, что слова не важны. Знаки не важны. Важны только смысл, избранник и твои намерения.

Ландвин кивнул.

— Странно это, — задумчиво сказал он после паузы. – Я… столько изучал тексты. Сличал версии, читал отчёты церковных трибуналов. В древности всё обставляли пышно и таинственно.

— Кто не любит пышности и таинственности? Я думаю, что истинной сутью средневековых ритуалов было святотатство. Пародия на церковный обряд. Отсюда и роскошь, и сложность, и буквализм, — Данкмар поразмыслил. – В те эпохи обрядовость воспринимали очень серьёзно. Сейчас – что ж, ты сам прекрасно знаешь.

Ландвин усмехнулся. Он хотел выразить понимание, но выразил подобострастие.

— Да, — сказал он, — сейчас считается, что важнее всего смысл, намерения и действия. И именно поэтому… – он умолк.

— Именно поэтому, — подтвердил Данкмар и встал. – Пойдём, я дам тебе клинок. Но сначала хочу спросить ещё кое о чём. Для заключения договора один из безликих станет видимым. Они могут выглядеть очень по–разному. В том числе очень страшно. Не сочти за упрёк, я просто знаю тебя – ты можешь испугаться.

Ландвин помотал головой.

— Я готов. Я представляю, что могу увидеть. Я читал описания, они весьма… впечатляют.

Данкмар тихо засмеялся.

— Всё гораздо проще, — сказал он почти дружелюбно. – Ты увидишь то, что захочешь. Те, кто ждёт чудовищ и кошмары – встречают именно их. Рассказать, с кем подписывал договор я?

Ландвин даже не стал отвечать вслух: он понимал, что учитель читает жгучий интерес по его лицу. Данкмар фыркнул и сказал:

— С бизнесменом. В костюме и при галстуке, с дипломатом и золотой ручкой. Он был очень вежлив и предупредителен. Никаких рогов, копыт, подписей кровью и даже, не поверишь, никаких попыток обмануть меня. Мы обсудили, что можем предложить друг другу, и вместе отредактировали договор. Это были два часа полного взаимопонимания.

— Воодушевляет, — с долей облегчения сказал Ландвин.

Глядя на ученика, Данкмар заколебался. Ему нравилась эмоциональная нестабильность Ландвина, потому что позволяла его контролировать и ещё потому, что помогала яснее представить себе способ питания безликих. После расставания с человеческой плотью Данкмару тоже предстояло так питаться. «Что же, — нашёл он, — довольно приятный способ». Он решил дополнительно протянуть отцу Фрею руку помощи. Поддержать, некоторым образом, в нём энтузиазм.