Море Вероятностей - Страница 3

Из подсобки вынесли высокий стул. На стул взобрался парень с гитарой. Стало почти тихо, хотя по углам всё равно переговаривались свистящим шёпотом. Исполнитель был изрядно под мухой. На стуле он сидел без уверенности. Микрофон в его руках отвратительно взвыл, зашуршал, зашипел и умолк. Данкмар смотрел и беззвучно смеялся.

— Добрая ночь всем! – басовито сказал парень. Было заметно, как он силится одолеть головокружение. – Рад видеть. Ну чего? Мы тут собрались послушать… попеть. Чего петь‑то вам?

— Про марйанне! – немедля заорал кто‑то. – Песни марйанне!

Его поддержали осиным гулом. Парень хохотнул, закрепил микрофон и взял несколько аккордов. Пальцы его метнулись по грифу. Родилась и ушла напряжённая, отрывистая мелодия. Данкмар отметил, что руки певца не дрожат: всё же тот был профессионалом.

Болтуны в темноте притихли. Откуда‑то потянуло свежим ветерком, и язычки пламени затрепетали в алых подсвечниках.

Ещё с минуту певец прилаживался к гитаре. Потом инструмент в его руках перестал задыхаться, голоса струн сплелись в ровную покачивающуюся вязь. В размеренном, плавном ритме аккомпанемента с трудом узнавался марш, которым песня была когда‑то. Очень давно. Походный марш эпохи кавалерии. Вряд ли здесь кто‑то знал об этом. «Или я плохо о них думаю?» — пришло в голову Данкмару, когда к гитаре присоединились флейта и барабанчик. На Земле в эпоху дымного пороха войска на марше действительно сопровождали флейта и барабан. Но аранжировка, конечно, могла оказаться случайностью.

Голос у певца был сильный, прокуренный, не слишком красивый, но достаточно мужественный для песни марйанне.

Если я – ветер,
Кто меня встретит?
Звёздная звонница
И дева–орлица.
Дело ратное спорится.
Родина снится.

«Где ты, мой милый, суроволицый,
Иль силу сила переломила?
Улетал биться, сулил вернуться,
в бою не гнуться, врагу не сдаться.
Где же ты, милый?

Горюет сердце и сильно бьётся.
Вернёшься – стану петь, веселиться.
Герою слава! Обнимешь стан мой -
Сынок–орлёнок и дочь–орлица
от нас родятся».

Если я – ветер,
Кто меня встретит?..

Данкмар оглянулся. Дисайне сидела, поджав губы, со скучающим видом, и причиной тому был не Ласвег: о нём она всё поняла, простила его и уже забыла, хоть он и ёрзал напротив.

Пелась долгая песня, старая и горькая песня. В ней рассказывалось о жене марйанне, ждавшей мужа с войны. Но когда вернулись по домам войска и заплескалось в небе знамя победы, его не оказалось в рядах соратников. Оплакивая мужа, жена увидала, что марйанне едут к её дому. Командир преклонил перед ней колени и передал последнюю просьбу её мужа. Умирая от ран, тот просил, чтобы именно она восприняла его из гроба в свою утробу. Самой желанной колыбелью было для него её чрево. Жена согласилась, но не могла сдержать последнего упрёка: сливаясь телами друг с другом, как прежде, никогда уже не смогут они разделить ложе любви.

И не стоило петь эту песню пьяным.

Уже второй куплет вышел надрывным и слёзным, дальше – хуже; когда речь зашла о супружеской постели и зачатии, зазвучала такая невыразимая пошлость, что Данкмар зажал уши. Юнцы были слишком пьяны, чтобы освистать приятеля. Иные из них морщились, как Дисайне, но остальные с энтузиазмом подхватили тему. В темноте за спиной Данкмара начали увлечённо обсуждать проблемы зачатия марйанне. «Ну ладно, — донеслось до его ушей, — сейчас, допустим, из замороженной спермы, и даже своей собственной, если перерождение не первое. А тогда как?» «Тогда – товарищи помогали», — ответили любопытному, и компания разразилась неуместным хохотом.

Жидкие аплодисменты забулькали и стихли. Исполнителю поднесли рюмку. К счастью, он решил повременить с продолжением концерта, а вместо того начал рассказывать какую‑то запутанную и, на вкус Данкмара, совершенно не смешную историю. Целевой аудитории она годилась: по клубу волнами пробегал смех… Данкмар задумался, выбирая линию поведения. Иногда в «Клумбе» действительно хорошо пели, но сегодня его интересовала только Дисайне. Обстоятельства складывались удачно. Проявить немного изобретательности – и он сможет добиться своего в ближайшие дни… Данкмар улыбнулся, достал коммуникатор и заказал в службе доставки одну огромную, с два кулака, белую розу.

В меню тем временем бился пропущенный вызов: звонили несколько минут назад. Потревожить Данкмара решил один из клиентов, сам полуночник и осведомлённый про данкмаров почти круглосуточный график. Стоило перезвонить. Разговаривать в клубе было невозможно, поэтому Данкмар вышел на улицу, оставив на диванчике свой дипломат.

Саргин Асмарен, прижимистый толстяк со скверным характером, принадлежал к тем немногим, кто действительно знал свой род до седьмого колена. Он увлекался генеалогией; происходил по прямой линии от первых поселенцев Эйдоса. Предки его были чернорабочими, комбайнёрами, фермерами, удачно продавали землю под застройку, дважды меняли веру, в зависимости от того, чей именно религиозный террор сотрясал злосчастную планету, и в итоге оставили Саргину довольно прибыльный бизнес. Обо всём этом Асмарен много и с удовольствием рассказывал бизнес–тренеру.

— Простите за поздний звонок, — начал он.

Данкмар остановился у своей авиетки и опёрся на её глянцевито–чёрный, как жучиное надкрылье, капот.

— Я всегда на связи, — ответил он с улыбкой, надевая привычную маску деятельного оптимиста. – Включите видео?